В Объединении церквей прошла пророческая школа

• Скатт Латроп
• объединение

Простое изложение библейских истин о том, что все мы можем пророчествовать и обучение тому как слышать голос Бога принесли в церкви Объединения движение пророческого духа. Студенты курса принимали активное участие в процессе обучения. Всем нужно было выполнять домашнее задание – пророчествовать определенному количеству людей, в том числе и неверующим.

По окончании курса всем студентам, прилежно выполнявшим правила школы, были вручены сертификаты. Каждый смог получить пророчество в свою жизнь и служение.

Так же было высвобождено пророчество на все Объединение церквей «Дом Хлеба».

Интервью с пастором Скаттом Латропом. 

- Поделитесь вашими впечатлениями о школе, которая прошла.

- С самого первого дня  мне понравилось то, что люди очень желают научиться пророчествовать. Мы приезжаем в разные города, начинаем учить людей. И можно заметить, что им это не интересно. И одна из причин, по которым они приходят ,  это получение пророчества или потому, что им пастор сказал придти. Но то, что мне понравилось здесь, в Кривом Роге,  в большинстве случаев люди  хотели учиться.  И каждый человек имел желание услышать голос Божий. Это то, что им предложил пастор, и они приняли предложение. И пастор не заставлял никого приходить. Хотя в некоторых городах так происходило – пастор заставлял людей приходить на школу. Есть большая разница между чувством долга и желанием. Поэтому люди в Кривом Роге  хорошие.

- Имеет ли значение мотив, из-за которого  человек хочет научиться пророчествовать?

- Да. Конечно. Мотив – это то, что определяет твое пророчество. Поэтому мы в первый день школы говорим, что мотив пророческого служения – это любовь к Богу и любовь к людям. Любой другой мотив заведет тебя в темное место. И тогда ты откроешь себя для обольщения. Мотив – это ключ пророческого служения.

- Есть ли какая-то особенность у учеников-славян от других наций?

- Я могу сказать, что есть различие. Я возьму пример славян и американцев. Для славянских студентов это все новое. У американцев есть множество подобных школ, и они имеют много знаний о том, как слышать голос Бога. Я бы хотел, чтобы у американцев было то, что есть у вас. Славянские студенты почитают служение пророка. И нет разницы – плохое или хорошее почтение, главное, что оно есть. Из-за этого их отношение к школе другое.

- Можете ли вы рассказать смешной случай, наиболее запомнившийся вам из вашей пророческой практики?

- О, Господь! Их так много… (думает). О! Я вспомнил один. Я проводил  школу в одной из славянских церквей в штате Массачусетс. В этом классе было примерно семьсот человек. И я задаю им домашнее задание. А перед тем, как распустить класс, я молился за них такой молитвой: «Господь, дай им успех в выполнении их заданий». И я не подумал, что в этом есть что-то плохое… До того момента, пока я не открыл свои глаза. Я увидел, что все смотрят на меня, будто я сделал что-то ужасное. Ко мне подходит мой хороший друг Адам, и я спрашиваю у него: «Что я сделал?». Он отвечает: «Пастор, ты только что пожелал всем хорошего секса». И я потом сказал, что всем, кто в браке, я желаю  успеха и хорошего секса. А всем, кто не замужем или не женат – хорошего успеха, но не секса. Мне было так стыдно… Все люди начали смеяться… Часто я делаю некоторые вещи специально, умышленно. Просто, чтобы заставить людей рассмеяться. Потому что в славянской культуре пророк – это что-то такое страшное. Часть этого – уважение, но другая часть – страх. Уважение я принимаю, но для страха нет места. Поэтому, когда я куда-то приезжаю – одна из вещей, которые я хочу делать, – это рассмешить людей просто для того, чтобы их страх ушел. Я не пришел нагонять страх. К сожалению, у меня есть несколько похожих историй. Но после одной ситуации я даже не проповедовал. Я просто ушел. Это было самое худшее, что со мной происходило. Меня пригласили, чтобы провести конференцию поклонения. И перед выходом группы прославления меня попросили выйти на сцену, чтобы открыть служение молитвой.  Я вышел, чтобы начать молиться… Но такой прожектор начинает светить на меня, что я ничего не мог видеть. И я сказал, чтобы мы  поприветствовали группу прославления, и в тот же момент я падаю со сцены, с высоты двух метров. Но когда я упал, мои ноги зацепили провода от мониторов, и все мониторы полетели вместе со мной со сцены. И после того, как я  пригласил прославление, заняло еще полчаса, чтобы они начали играть. Мне было настолько стыдно, что я на четвереньках выполз оттуда. Я посмотрел на свою жену и сказал: «Я ухожу». Она спросила: «Ты не будешь проповедовать?» « Нет, после такого – никогда,» - ответил я,  выполз оттуда, сел в машину, и мне было так стыдно…

- Обличали ли вы когда-нибудь лжепророков?

- Я не могу сказать, что я обличал каких-то лжепророков. Я могу сказать только об одном человеке, которого я обличал. И то потому, что я верю, что он на самом деле был лжепророком.  Он совершил одну ошибку. Он пророчествовал одной девушке о том, что ей надо выйти замуж за конкретного молодого человека. И потом  муж начал избивать ее… Я очень аккуратен и стараюсь не судить никого. Несмотря на это, когда я служу евреям – я сужу. Я беру роль ветхозаветного пророка. Я сажусь и раскладываю все по полочкам. Но с христианами я не такой.

- Что вы имеете в виду под вашим пророческим служением евреям?

- Меня приглашают служить в еврейских синагогах. И когда я делаю это, это очень тяжело. Потому что мне нужно отключать любовь Божью и включать суд Божий. И это не мессианские синагоги, это обычные синагоги. И Бог использует меня, чтобы я приносил суд. Но это происходит не так часто.

- Во время становления вашего пророческого дара  были ли у вас моменты, когда вы пользовались даром для корысти?

- О, нет! Нет. Нет. Если я буду этим заниматься, Бог будет судить меня за это. А я не хочу этого. В большинстве случаев, когда я пророчествую кому-то, они хотят дать нам пожертвование. И это нормально. Об этом говорит Библия. Но чтобы взять деньги за пророчество, я не могу сделать это. Такие же правила и с церквями. Так же и в этой поездке. Я не беру деньги, чтобы приезжать в Украину.

- Вы начали пророчествовать с десяти лет. С самого начала Бог вложил в вас такой страх, или вы учились на опыте?

- Все, что я знал в десять лет, –  это то, что я могу слышать какой-то голос. И когда я слушал этот голос и озвучивал то, что он говорил, то все не очень хорошо выходило. Когда я стал постарше, я узнал, что это дар пророчества. И потом, когда я стал взрослым, я узнал, что вообще есть пророки. Это всегда было во мне. Но из-за моего незнания не было такого развития, которое должно было быть. Я просто знаю, что все говорили о том, что я призван и особенный. Я очень не любил, когда мне так говорили. Все, что я хотел – это быть нормальным человеком. На сегодняшний день я рад, что я тот, кем являюсь. Но когда я был подростком, все было очень сложно.

- Какие из ветхозаветных пророков вам близки?

- У меня два таких пророка. Первый – это Илия. Илия был… такой… твердолобый. Он не всегда делал все правильно, так как надо. Несмотря на это, у него были самые сильные чудеса. Но Богу пришлось использовать царицу, которая за ним погналась, чтобы он понял, что может сам слышать голос Бога. Илия всегда был моим героем. Второй – это Самуил. Я сам больше похож на Самуила. Потому что он родился от матери, которая была бесплодна. Моя мама не то, что была бесплодной, но она была очень молодой… И Самуил мог слышать голос Бога еще до того, как он понял, что слышит голос Бога. Это одно из того, что мне в нем нравится. Еще то, что мне нравится, – во всем Ветхом Завете был только один пророк, который был призван судить. И это был Самуил. Самуил – это единственный пророк во всем Писании, который вел целую нацию. Он и его сыновья правили Израилем. Я не знаю почему, но это я всегда относил к себе. Потому что мой дедушка был политиком. И я всегда находил это очень интересным.

- Что вы можете сказать о Рике Джойнере?

- Я могу сказать одно – он очень любит Бога, и он делает то, что говорит ему Бог. Это все, что я скажу о нем.

- А Боб Джоунс?

- Я не знаю его. Я знаю о нем. Но я никогда не встречался с ним и с его служением. Я знаю одно – многие считают, что он великий пророк. Но я его лично не знаю. Я никогда не ходил на его служения. И это то, что удерживает меня от каких-то комментариев.

- Что вы можете сказать об Украине и Кривом Роге?

- Я только что приехал с одной встречи, и я верю, что Бог будет осуществлять перемены в политических кругах и духовных сферах Украины. Я не думаю, что Бог будет менять сердца людей, потому что люди сами по себе хорошие. Но Бог будет давать откровение. И это то, что Бог хочет дать Украине. Он дает пробуждение откровения, чтобы увидели то, чего никогда раньше не видели. Кривой Рог… Он отличается от других городов. С того момента, когда я приехал сюда, все что я просил у Бога: « Господь, позволь мне опуститься в шахту». Вы должны понять одно – когда я думаю о шахте, я думаю о спрятанном богатстве. Это то богатство, ради которого нужно работать. Я верю, что Бог хочет дать это богатство жителям Кривого Рога. Но для этого людям нужно брать и копать… Копать шахты их сердец и находить ценности, которые Бог вложил в них, и потом их выявлять.

- Вы хотели спуститься в шахту?

- Да. На самую глубину. Вглубь земли. Я не знаю, почему это важно. Каждый раз, когда я упоминаю о Кривом Роге, я думаю о шахтах. И все это время, пока я нахожусь здесь, Бог говорит , что мне  нужно увидеть то, что под землей, чтобы понять откровение того, что над землей. Поэтому я надеюсь, что мы вернемся сюда в сентябре и сможем спуститься в шахту. Я не знаю, это личные интересы, или Бог хочет показать мне что-то, но я верю, что Кривой Рог очень богат. Кривой Рог – это один из городов в Украине, куда я приехал. И я понимаю, что многие люди, живущие здесь, работают очень тяжело. И зарплаты  не такие уж и большие. Это один из городов за пределами Киева, где я не чувствую дух бедноты. В других городах, куда я езжу, я чувствую, что люди разбитые, бедные и безнадежные. Здесь я не чувствую этого духа. И я верю, что это часть Божьего благословения. И я не хочу, чтобы вы подумали, что Украина  такая бедная. Я на самом деле думаю, что Украина – очень благословенная страна. И я скажу что-то еще, чтобы было понятно, есть одно, о чем я молюсь для Украины, – это новые дороги.